Еще один материал, подготовленный нашими подписчиками. #изпервыхуст!
Автор — Константин Евстафьев — предпринял попытку проанализировать пути и возможности развития СНТ. Оригинал (с разрешения автора) взят из профильной группы в Фейсбук.
Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции!
Необходимые пояснения от редакции перед прочтением.
217-ФЗ вызывает много споров. Правоприменение и судебная практика определенно приведут к тому, что в положения Закона будут вносится изменения, как, собственно, и было с предыдущим Законом (66-ФЗ). Более того, в закон уже внесены изменения, озвучены планы по дальнейшей его модернизации. Создаются и обсуждаются гражданские инициативы. По нашему мнению Садоводческие товарищества ждут эволюциионные изменения, связанные, в том числе, с переходом на новые формы управления — внешние.
Проект «Цифровые СНТ Подмосковья» — одно из таких изменений, направленное, в целом, на уменьшение расходов СНТ «на управление», повышение эффективности управления, обеспечение его прозрачности.
Тем не менее, мы считаем, что продуманные и взвешенные материалы критического плана крайне важны и полезны, поэтому — приятного чтения!
Пути и возможности развития и существования СТ
Константин Евстафьев
К созданию материала подтолкнуло обсуждение в одной из профильных групп в Фейсбук покупки устава садоводческого товарищества как весьма важного, казалось бы, документа, от качества которого вроде бы зависит так много, что нужно потратить много усилий и денег на шлифовку его положений.
Мое мнение, что сегодня при любом уставе лица, ему не подчиняющиеся (садоводы-индивидуалы) не только имеют возможность управлять товариществом, но и «завалить» его. Тема очень непростая и обширная, старался очень коротко.
Для начала немного необходимой теории. Садоводческое товарищество (СТ) — это гражданско-правовое сообщество. Термин всплыл в гл. 9.1 ГК РФ как описание общности, участники которой совершают некие действия на основе решения их собрания. При этом правовые последствия возникают для всех участников, в том числе тех, кто выражал волю против принятия решения или даже не участвовал в собрании. Хоть законодательство и не уточняет, какие именно группы лиц относятся к категории гражданско-правовых сообществ, для простоты картины примем, что сообщество — добровольное объединение некой группы людей, имеющих общую цель и обладающих организационным единством.
Чтобы не тратить драгоценные слова, опустим рассуждения, приводящие нас к тому, что члены СТ являются участниками гражданско-правового сообщества, являющегося юридическим лицом (правосубъектность) и имеющем цель по обеспечению своих участников условиями для эксплуатации земельных участков и имущества, в том числе общих.
Лица, ведущие садоводство в индивидуальном порядке, находятся за пределами этого гражданско-правового сообщества, при этом не образуя свое собственное. Это неудивительно, ведь у них отсутствуют все признаки сообщества. Причем в данном случае не следует в качестве аналогии выбирать собственников помещений в МКД, поскольку они все являются членами сообщества в силу связанности с родительским объектом, которым является дом по отношению к их помещениям в нем, и помещения отдельно не могут существовать.
В СТ мы видим, что его участники не имеют естественного сотрудничества. В том числе и поэтому в СТ всегда будут сосуществовать как силы сотрудничества, так и силы конфликта вследствие противоречий интересов участников. Однако конфликт, доминирующий над сотрудничеством, есть угроза для существования всего сообщества, поэтому жизненно важными являются инструменты, регулирующие баланс сил в сообществе. Важную роль тут играет обеспечение учета интересов большинства участников сообщества и возможность ограничения влияния отдельных участников сообщества на принятие решений.
Для урегулирования конфликтов в сообществе используются различные правовые механизмы, от переговоров и согласительных комиссий до выработки различных регламентов сообщества. Но если конфликт выходит из-под контроля и является угрозой разрушения гражданско-правового сообщества, разрешение его производится устранением элемента системы, иначе говоря — исключением участника из сообщества. Естественно, что исключенный из сообщества участник не может более участвовать в принятии решений сообществом, что оздоравливает весь социальный организм. Что же мы наблюдаем в случае СТ в свете нового закона?
Полное игнорирование всего накопленного историей и наукой опыта обеспечения жизнеспособности гражданско-правовых сообществ. Отметим, что право на участие в управлении состоит не только в возможности реализации через участие в органах управления и их выборе, но и в участии своим голосом при принятии решений на собрании участников сообщества. Новый закон предоставил не членам сообщества право управлять им, участвуя в принятии решений по ключевым вопросам управления: приобретение и использование имущества, размер взносов. Сегодня устранение деструктивных элементов системы не защищает сообщество, потому что эти элементы наделяются всеми правами индивидуалов при полном отсутствии каких-либо обязанностей. А вот в интересах аморфной группы индивидуалов как раз цель минимизации размера расходов на эксплуатацию их земельных участков, стремящихся в их желаниях к нулю, что входит в неразрешимый конфликт с интересами сообщества.
Мало того, становится обременительным само членство в СТ. При наличии сомнительных в своей ценности при современных условиях прав на участие в органах управления, член СТ несет обязанности, призванные обеспечивать коллективный интерес, от которых свободен его сосед-индивидуал. Так, индивидуал не обязан предоставлять СТ свои персональные данные для ведения реестра, не подчиняется решениям собрания и правления, распоряжениям председателя, не соблюдает устав и иные регламенты. По сути, его единственная обязанность — уплачивать квазивзносы, и те — не превышающие размер взносов членов товарищества. Сравним с положениями прежнего закона, позволявшими установить обязанности индивидуала хотя бы посредством договора.
Следовательно, членство в товариществе утратило свой смысл, статус члена товарищества обнулился, а такой способ оздоровления сообщества, как исключение из членов, вообще перестал работать. Нет никакого обеспечения исполнения обязанности следовать уставу у членов сообщества, а любая попытка давления провоцирует добровольный выход и переход в статус индивидуала, который намного более выгоден. А значит, такое гражданско-правовое сообщество на сегодняшний день не только утратило всякие механизмы защиты от разрушения, но и получило механизмы, провоцирующие неразрешимые конфликты групп с разными интересами, угрожающие самому существованию сообщества.
И вот теперь, по заявкам, две возможности исхода конфликта, порожденного положением индивидуалов в СТ: апокалиптический вариант и наиболее вероятный.
Апокалипсис. Поскольку решение по взносам принимается с учетом голосов индивидуалов, не представляется невероятным случай, когда решение о взносах (или об их необходимом для существования СТ размере) не будет принято вследствие перевеса голосов индивидуалов, в интересах которых вообще не платить взносы, лучше чтобы кто-то условно бесплатно (например, поселение) занимался вопросами управления и обслуживания. Например, есть реальное СТ, в котором на более чем 400 собственников земельных участков имеется около 60 членов. И там относительно небольшое количество индивидуалов, объединенных целью заблокировать решение о взносах, имеет немалый шанс в открытом конфликте на решение в их пользу. Это приведет к невозможности несения обязательных расходов со всеми вытекающими последствиями: утрата органов управления, утрата юридического лица и т. п. Но и в итоге цели достигнуты не будут, включать в поселение такие территории пока нет интереса, все зависнет на уровне ведения садоводства без создания товарищества. И в самом худшем случае такую территорию ждет или судьба множества заброшенных деревень, или вовлечение в чьи-либо бизнес-интересы (склады, места временного размещения, автосервисы, промпроизводство и т.п.).
Наиболее вероятный пока что вариант. За него — сила инерции, безынициативность и аморфность индивидуалов, нежелание идти на открытый конфликт. Индивидуалы пока что будут придерживаться тех же рамок, что и члены товарищества, относясь к вопросам, по которым у них имеется право голосовать на собрании членов как к предопределенным, как к необходимой формальности. И конфликт интересов вряд ли естественным образом будет переведен из стадии латентной в стадию открытого противостояния. Но тут два замечания. Саморазрушение такого сообщества все равно с очень большой долей вероятности наступит, хоть и через неопределенный промежуток времени, в течение которого сообщество будет испытывать кризис управления вследствие отсутствия инструментария исполнения воли сообщества или ограничения доступа к таковому. В конечных случаях возможна потеря управления вследствие отсутствия желающих реализовать свое право участия в органах управления, что приведет к тем же результатам, что и в апокалиптическом сценарии. Но в общем случае такие СТ могут постепенно угасать еще достаточно долгое время, зависящее от личных качеств, энтузиазма и небезразличия участников в органах управления. И весьма вероятной представляется в данном случае самоорганизация элементов умирающего сообщества и индивидуалов при отсутствии конфликтов, а в случае возможного принятия соответствующих нормативных актов — принудительная организация, для выбора коммерческой управляющей организации, обслуживающей их имущество и жизнедеятельность.
Конечно, это не алармизм, а просто попытка проанализировать пути и возможности развития и существования СТ. Потому не факт, что все очень быстро пойдет по этим веселым сценариям. В конце концов, в большинстве СТ процент индивидуалов невелик, работа с членством налажена, имеется достаточное количество заинтересованных и добросовестных участников сообщества. Но от такого развития событий СТ не застраховано, ибо нет никаких механизмов, обеспечивающих его устойчивость как системы. Более того — появились реальные механизмы для реализации разрушения от внешнего воздействия.
И, естественно, извечный вопрос, что делать? Так тут аж три пути: наиболее вероятный, фантастический и невероятный. Невероятный — подумать о существовании такой ОПФ вообще. Фантастический — внесение изменений в ряд законов (очень большой список). Оставшийся: расслабиться и жить в существующих условиях, опираясь на коллективный разум сообщества.
